СКАЗКА ПРО СОВЕСТЬ
Автор:
Ксения Мудрая
Открыть профиль автора:
Открыть профиль автора:

По обочине оживленной тропы тащилась Совесть. Не шла, а именно тащилась, волоча за собой ноги в стоптанных башмаках. Вид у нее был непрезентабельный: пальто протерто на локтях, взгляд потухший, а под глазами - вечные синяки от недосыпа. Совесть не искала смысл. Она и так знала свою работу - сидеть в горле комом, сверлить виски изнутри и не давать спать по ночам. Ее задача была не вдохновлять, а будить. Но в последнее время ее все чаще глушили, как назойливый будильник, и выбрасывали на свалку мыслей.
Ее путешествие не было благородным поиском. Это было бегство. Бегство от собственного бессилия. Она обходила офисы, заглядывала в квартиры, пробиралась в кабинеты власти. И везде была не просто нежеланной гостьей - ее встречали как диверсанта. В бизнесе ее называли "непрофессионализмом", в отношениях - "разрушителем иллюзий", в политике - "слабостью". Ей предлагали "не выносить сор из избы", "быть мудрее" и "понимать ситуацию". Понимание заключалось в том, чтобы заткнуться и не мешать.
Совесть шла и курила дешевые сигареты. Не от удовольствия, а чтобы заглушить вкус собственной горечи. "Что ты вообще стоишь? - спрашивала она себя. - Ты - брак в системе. Сбой. Люди научились обходить тебя, как баг в программе. Ты лишь неудобство". Она видела, как ее место занимают гибкие "Прагматизм", ушлый "Расчет" и циничный "Здравый смысл". И мир не рушился. Он просто становился удобным, стерильным и безжалостным.
Возле ночного клуба, откуда вывалилась шумная толпа, она увидела парня. Он был пьян и настойчиво приставал к девушке. Совесть, по старой привычке, кольнула его в самое подреберье. Парень на мгновение замер, на лице мелькнула тень сомнения. Но потом он громко рассмеялся, тряхнул головой и сказал своему приятелю: "Чувак, глючит меня что-то. Пошли, еще выпьем". И он зашел внутрь, оставив Совесть на холодном асфальте. Она поняла, что ее уколы стали похожи на укусы комара для слона.
Выбросив окурок, она побрела дальше и наткнулась на заброшенную стройку. Там, в полуразрушенной будке сторожа, горел огонек. Заглянув внутрь, она увидела старого алкоголика, который сидел над пустой бутылкой и плакал. Он не просто рыдал - он захлебывался, говорил вслух с кем-то невидимым, просил прощения. Совесть села рядом. Ей не надо было ничего делать. Она была тут вся, целиком, вывернутая наизнанку. Это была ее территория.
Ее ад.
Она смотрела на этого человека, которого общество списало в утиль, и чувствовала не надежду, а странное, горькое удовлетворение. Здесь, на дне, она была по-прежнему сильна. Она была королевой отбросов, последним судьей для тех, кого уже не судят. Она не делала его жизнь лучше. Она просто не давала ему забыть, кто он есть.
По обочине той же тропы брела Совесть. Она не помолодела и не расцвела. Она стала еще более обтрепанной и злой. Но в ее потухших глазах зажегся крошечный, колкий огонек. Она поняла, что ее ценность - не в том, чтобы делать людей счастливыми. Ее ценность - в том, чтобы быть несмываемым пятном на безупречном костюме благополучия.
Шрамом, который ноет к непогоде. Правдой, которая неудобна, неприглядна и от этого - единственна.
Она шла, чтобы найти не тех, кто в ней нуждается, а тех, кто от нее уже не убежит. Ее царство было не в песочницах, а на руинах и на дне. И с этой мыслью ей стало почти спокойно. Работа нашлась.
По обочине жизни шла Совесть. Тяжело дыша и хрипло кашляя.
Ее путешествие не было благородным поиском. Это было бегство. Бегство от собственного бессилия. Она обходила офисы, заглядывала в квартиры, пробиралась в кабинеты власти. И везде была не просто нежеланной гостьей - ее встречали как диверсанта. В бизнесе ее называли "непрофессионализмом", в отношениях - "разрушителем иллюзий", в политике - "слабостью". Ей предлагали "не выносить сор из избы", "быть мудрее" и "понимать ситуацию". Понимание заключалось в том, чтобы заткнуться и не мешать.
Совесть шла и курила дешевые сигареты. Не от удовольствия, а чтобы заглушить вкус собственной горечи. "Что ты вообще стоишь? - спрашивала она себя. - Ты - брак в системе. Сбой. Люди научились обходить тебя, как баг в программе. Ты лишь неудобство". Она видела, как ее место занимают гибкие "Прагматизм", ушлый "Расчет" и циничный "Здравый смысл". И мир не рушился. Он просто становился удобным, стерильным и безжалостным.
Возле ночного клуба, откуда вывалилась шумная толпа, она увидела парня. Он был пьян и настойчиво приставал к девушке. Совесть, по старой привычке, кольнула его в самое подреберье. Парень на мгновение замер, на лице мелькнула тень сомнения. Но потом он громко рассмеялся, тряхнул головой и сказал своему приятелю: "Чувак, глючит меня что-то. Пошли, еще выпьем". И он зашел внутрь, оставив Совесть на холодном асфальте. Она поняла, что ее уколы стали похожи на укусы комара для слона.
Выбросив окурок, она побрела дальше и наткнулась на заброшенную стройку. Там, в полуразрушенной будке сторожа, горел огонек. Заглянув внутрь, она увидела старого алкоголика, который сидел над пустой бутылкой и плакал. Он не просто рыдал - он захлебывался, говорил вслух с кем-то невидимым, просил прощения. Совесть села рядом. Ей не надо было ничего делать. Она была тут вся, целиком, вывернутая наизнанку. Это была ее территория.
Ее ад.
Она смотрела на этого человека, которого общество списало в утиль, и чувствовала не надежду, а странное, горькое удовлетворение. Здесь, на дне, она была по-прежнему сильна. Она была королевой отбросов, последним судьей для тех, кого уже не судят. Она не делала его жизнь лучше. Она просто не давала ему забыть, кто он есть.
По обочине той же тропы брела Совесть. Она не помолодела и не расцвела. Она стала еще более обтрепанной и злой. Но в ее потухших глазах зажегся крошечный, колкий огонек. Она поняла, что ее ценность - не в том, чтобы делать людей счастливыми. Ее ценность - в том, чтобы быть несмываемым пятном на безупречном костюме благополучия.
Шрамом, который ноет к непогоде. Правдой, которая неудобна, неприглядна и от этого - единственна.
Она шла, чтобы найти не тех, кто в ней нуждается, а тех, кто от нее уже не убежит. Ее царство было не в песочницах, а на руинах и на дне. И с этой мыслью ей стало почти спокойно. Работа нашлась.
По обочине жизни шла Совесть. Тяжело дыша и хрипло кашляя.
Другие статьи этого психолога:
1. Мой путь
-
комментариев: 0
2. НЕ КОСИ ТРИММЕРОМ! (эзотерика покоса)
-
комментариев: 1
3. Илья Громовержец, "Крылатая Пехота" и Фонтаны: Советская Эзотерика в День ВДВ
-
комментариев: 0
4. Материнщина Взрывает Нас на Уровне ДНК и Убивает Психику Детей
-
комментариев: 2
5. Когда кино показывает то, что вы не говорите друг другу годами.
-
комментариев: 1
6. Что скрывает ваша аура? Добряк, циник или тайный благотворитель?
-
комментариев: 1
7. Сердце психолога: Любовь к людям как фундамент профессии
-
комментариев: 2
8. Супер психолог
-
комментариев: 1
9. Детская горка и сломанная жизнь.
-
комментариев: 1
10. Я тебя сейчас убью.
-
комментариев: 1
11. Вся жизнь страх.
-
комментариев: 0
12. ВсПомнить Всё: как уникальные техники возвращают к жизни после инсульта.
-
комментариев: 2
13. Всем военным мамам посвящается
-
комментариев: 1
14. Уж замуж невтерпёж
-
комментариев: 1
15. Нейролингвистическое программирование (НЛП) в индивидуальном консультировании
-
комментариев: 0
16. Применение сказкотерапии в работе с детскими психологическими травмами
-
комментариев: 0
Открыть профиль автора: Ксения Мудрая
Вы можете связаться с психологом Ксения Мудрая прямо сейчас, и попросить у него помощь или консультацию.
Поделитесь этой статьёй:
За эту часто замалчиваемую тяжёлую и личную тему...
Совесть здесь не героиня и не судья, она - истрёпанная жизнью тряпка, которую вроде и жалко, и боишься прикоснуться...
Совесть уже не хочет спасать... Она тихонько напоминает о себе, ранит... И оставляет шрам, который ноет к непогоде.
Может ли напоминание быть формой заботы?
Или это просто бессмысленное мучение, которое мы стали воспринимать как норму?
Автор не даёт ответов - он оставляет читателя со спазмом в горле, и желанием высказаться... Или наоборот промолчать...